Александр Кнырович, блогер, беларуский предприниматель, бизнес-коуч, экономический эксперт и бывший политзаключённый, рассказал нам о менталитете советского человека и о том, как интерес к жизни влияет на заботу о себе.
Александра Кныровича задержали в Беларуси в январе 2017 года, в июле 2018 приговорили к 6 годам колонии усиленного режима с конфискацией имущества, позже срок сократили до 5 лет. Бизнесмена обвиняли в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере и даче взятки. Он частично признал вину. Многие называли дело политически мотивированным, т.к. Кнырович открыто критиковал власть. Сам бизнесмен отмечает, что никогда не хотел статуса политзаключенного, а также, что сегодня можно только догадываться, могла ли его общественная позиция не понравиться властям. О жизни в заключении, своем восприятии событий и своей бьюти-рутине на свободе Александр Кнырович рассказал в интервью Doberman.media.
— Александр, интересно узнать, как давно вы начали пользоваться косметикой? Ваш внешний вид свидетельствует о том, что вы не придерживаетесь стереотипа, согласно которому ухаживать за собой считается не мужским занятием.
— Начну с того, что я, в первую очередь — дитя советского союза, а мужчина в Советском Союзе должен был представлять собой медведя, вышедшего из зимней спячки. Я, как и все люди того времени, пришёл в мир с примерно таким пониманием. Помню, отец пытался бриться лезвием “Нева” и очень ругался на его качество. Выходил он из ванны изрядно порезанным. Никакого “Gillette” в СССР не было, естественно. Поэтому, всё, что было у меня в те времена из косметических средств — это что-то, чем можно было бриться и что-то после бритья. Были ещё какие-то ароматы. Пожалуй, на этом, всё. Всё связанное с косметикой у меня было как у Колин МакКалоу: “через тернии к звёздам”.
— То есть прогресс в этом плане был?
— Так было в ранние 90-ые. Позже уже был и санскрин на отдыхе, хоть и один на двоих с женой. Постепенно качество косметических средств на моей ванной полке улучшалось. Лицом я ощущал разницу после использования пены для бритья L’Occitane, когда до этого была пена Nivea. Само собой, L’Occitane стоит около 20$, что на порядок выше обычной пены для бритья. Но пользуешься ей полгода и получаешь удовольствие от процесса бритья. Один аромат чего стоит. Тогда он казался очень дорогим и сложным. Позже начали появляться и парфюмы: Hugo Boss, Kenzo, Mont Blanc.
— Удивлён, что вы пользовались косметикой достаточно аскетично. Так как вы выглядите как человек, который за собой тщательно и ежедневно ухаживает. Сегодня вы решили разрушать о себе стереотипы?
— Помню, лет в 35, я общался с немцем, которому было 47. Был он молод, ухожен, строен и у него были маленькие дети от жены примерно моего тогда возраста. А мои дети тогда уже заканчивали институт. У меня было ощущение, что я куда-то слишком быстро зашёл вперёд.
Я думаю, разрушать стереотипы о себе — это хорошо. Но этот стереотип никак не должен быть связан с тем, что я как-то особенно ухаживаю за собой. Скорее, дело в том, что другие за собой плохо ухаживают.
Была такая шутка, что гарантия на тело даётся до сорока лет. Не очень-то это и шутка, как оказалось. Я вижу, как с возрастом меняется моё лицо: появляются морщины, пигментные пятна, даже форма лица меняется. Поэтому, мне совершенно понятно, что, если не помогать своей коже, то она может быстро прийти в состояние негодности. Мне, как и большинству мужчин, необходим уход по простой схеме: одно средство для лица, второе для век, третье для бороды и так далее. Так как какие-то сложные длительные процедуры мне не очень подходят.
— Вы говорили, что пользовались пеной для бритья Nivea, а после перешли на L’Occitane. Что повлияло на это?
— Я уже не вспомню, что конкретно повлияло. Но могу сказать, что это был простой интерес, желание поэкспериментировать. Мне много чего в жизни интересно пробовать. Косметика не исключение.
— А что входит в вашу бьюти-рутину сейчас?
— В данный момент на моей косметической полке стоит очищающее средство с ниацинамидом The Ordinary, солнцезащитный крем от испанского бренда Babe, дневной крем и ночная крем-маска польского бренда Phlov, крем для век Biotherm, также крем после бритья и крем для век Douglas, воск для усов и бороды и шампунь для бороды от Hagi, дезодорант, крем после бритья, лосьон для рук и для тела, шампунь, пена для душа от Rituals, а также спрей для тела с магнием после занятий спортом и моя любимая на данный момент туалетная вода от этого же бренда. Есть ещё ароматы от Carolina Herrera, Mont Blanc и Zadig and Voltaire.
— Могу ли я спросить ваше мнение о влиянии патриархата, советской ментальности, воспитания и других факторов на восприятие ухода за собой среди наших мужчин? Некоторые видят это как проявление слабости, а не мужественности. Как вы относитесь к этому?
— Безусловно, всё это связано с советским наследием. Для меня, скорее всего, это какая-то ложная мужественность: отказываться от ухода за собой, от всяческого рода украшательств себя. От маникюра, например, как у вас. Я сразу обратил внимание на ухоженность ваших рук. Я даже позавидовал вашим кутикулам. (смеёмся)
— Спасибо за комплимент. Ложная мужественность. Хорошая мысль. И очень точная.
— Человек, который не ухаживает за собой, скорее всего, считает себя брутальным. Но не в позитивном смысле, конечно. Скорее — это токсичная маскулинность, грубость, агрессия, подавление других (в том числе своим запахом). Что-то на уровне животных инстинктов.
— Могу ли я спросить ваше мнение о влиянии патриархата, советской ментальности, воспитания и других факторов на восприятие ухода за собой среди наших мужчин? Некоторые видят это как проявление слабости, а не мужественности. Как вы относитесь к этому?
— Безусловно, всё это связано с советским наследием. Для меня, скорее всего, это какая-то ложная мужественность: отказываться от ухода за собой, от всяческого рода украшательств себя. От маникюра, например, как у вас. Я сразу обратил внимание на ухоженность ваших рук. Я даже позавидовал вашим кутикулам. (смеёмся)
— Спасибо за комплимент. Ложная мужественность. Хорошая мысль. И очень точная.
— Человек, который не ухаживает за собой, скорее всего, считает себя брутальным. Но не в позитивном смысле, конечно. Скорее — это токсичная маскулинность, грубость, агрессия, подавление других (в том числе своим запахом). Что-то на уровне животных инстинктов.
— Если бы в советском союзе было просвещение, реклама и тому подобное, в вопросах ухода за собой, повлияло бы это на мужчин того времени? Или эта самая советская ментальность, даже при наличии в то время косметических средств в магазинах, а не пустые полки как оно было, не помогла бы ухаживать за собой?
— Тут всё немного глубже, на мой взгляд. Ментальность же не берётся из ниоткуда сама по себе, верно? Мы же воевали постоянно и с кем-то. Советский человек всё время находился в агрессивной окружающей среде. Люди тогда были постоянно в окружении «врагов», если смотреть в телевизор. Там некогда было украшать себя. Поэтому, даже если бы косметика и стояла на полках, то это ничего бы не изменило. Тут можно вспомнить комсомольцев, которые отлавливали парней с длинными волосами и насильно их «стригли». А в позднесоветские времена были так называемые люберы (прим. ред.: дворовая субкультура, возникшая в Люберцах, ещё их называли «качки с окраин»), которые занимались примерно тем же, поэтому инаковость в то время каралась. Все помнят популярное в то время выражение: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра родину продашь».
— Можно ли сказать, что всё связанное с уходом за собой или, как вы говорили: «украшение себя», воспринималось как вражеское?
— «Вражескими» были длинные волосы у мужчин, а также любое улучшение своего внешнего вида. Всё это воспринималось как прозападное в негативном, само собой, смысле слова.
— Именно поэтому с этим и боролись и стигматизировали это?!
— Безусловно. И в более широком смысле. Это было не только про внешность, но и про одежду (джинсы, например), обувь, аксессуары. «Жёлтые ботинки» Агузаровой сразу приходят на ум. Гениальная совершенно песня. Поэтому, конечно, любые украшательства — это фрондо (прим. metroboy.pro «фрондо» — антиправительственные смуты во Франции в 17 веке).
— То есть в советские времена я бы спокойно не смог пройтись по улице с окрашенным в синий лак мизинец? (снова смеёмся)
— У мужчины в советском союзе не могло быть накрашенных ногтей! Ни при каком условии.
— А если такое вообразить, что бы было, если бы такой случай имел место?
— Как минимум разбор данного случая на партийном собрании, выговор на работе, люди могли бы спокойно вызвать милицию и вас бы поставили на учёт и так далее. В любом случае — это вряд ли бы осталось незамеченным.
— Это на государственном уровне. А как бы отреагировало общество?
— Общество точно бы не поддерживало различия. На какие-то такого плана различия была способна только отдельная узкая прослойка: культурная элита. Но это был очень тонкий слой. И он не мог влиять на всю экосистему.
Ну а в колонии, где я был не так давно, за проявления (насколько это там вообще возможно) индивидуализма, человека могли приравнять до «лиц низкого социального статуса». А там это не очень на руку.
— Для меня до сих пор дико, что даже сейчас, когда вся информация в совершенно бесплатном доступе, люди всё ещё мыслят такими категориями.
— Это иллюзия, что информация меняет людей. Моей иллюзией в годах 80-ых было то, что я был уверен: дай людям информацию и они сами всё поймут. Оказалось, что даже когда люди владеют информацией, они всё равно делают так, как делали. Штампы, установки меняются долго. А ещё играет свою роль стремление к упрощению. Ведь различия воспринимать труднее. Труднее воспринимается тот факт, что перед тобой стоит, например, 15 человек, каждый разного роста, разных взглядов и так далее, и это нормально. Сознание требует упрощения. Даже в природе стандартизированные реакции помогают выживать.
— Мимикрируя, животное выживает…
— Да. А нестандартное поведение и отсутствие мимикрии приводят к катастрофическим последствиям. Так что, можно сказать, что тогда, да и сейчас, по сути, жизнь напоминала дикую природу.
— А что делать сейчас? Как изменить эти паттерны, которые до сих пор влияют на мужчин, в вопросе ухода за собой в том числе?
— Нужна правильная пропаганда новой нормальности. Сейчас, в отличие от того самого СССР, у общества есть доступ к информации. Если взять, например, белорусов, то мы увидим статистику, согласно которой только около 30% людей смотрят телевизор и верят тому, что там говорят. В советское время это число было в разы выше. Остаётся 70% населения, которым не всё равно. Это современные люди. Им нужно просто показать красивый и правильный образ. Через мягкое влияние. И всё будет хорошо. Вы спросите, почему я так в этом уверен?
— Хотелось бы.
— На моих глазах число с 60% снизилось до 30% в современной Беларуси. Сейчас ситуация гораздо лучше, чем условные 30 лет назад. Естественное движение требует усилий. И есть определённый объём работы. Но всё постепенно будет.
— Возвращаюсь к вопросу про бьюти-рутину. Не могу не спросить про уход за собой в белорусской колонии. Как это выглядит?
— Кстати, там разрешён крем для рук. К слову, крем «Боро+» — замечательное средство. Он был просто спасением от порезов, заусенцев и так далее. Крем после бритья там тоже разрешён, вот пена для бритья — нет, так как она в металлической упаковке. Металлическое там запрещено всё. Только в прозрачном пластике. Ну вот какой-то базовый набор: намылиться, побриться, помазаться Nivea после бритья. Вот и всё.
Тяжело представить, как при этих условиях там живут девушки. Потому что, если говорить про меня, я вышел из СССР, нырнул на 400 лет назад и выполз обратно. И вот мы с вами сидим и пьём хороший кофе в центре Варшавы, говорим про приятные вещи. А именно сейчас, там (в колониях) внутри сотни девушек… И они ведь там годами в таком состоянии. Очень сложно вообразить эту негуманность.
— Последний вопрос, который бы хотел задать: влияет ли уход за собой на самооценку?
— Существует теория мотивации Герцберга, которая предполагает, что есть 2 фактора: мотивационный и гигиенический. Так вот, гигиенический фактор, например, это когда ты не почистил зубы с утра, то тебе самому неприятно с этим быть. Ты хочешь это устранить. Но если же ты почистил их, это тебя никак не мотивирует, это просто снимает раздражение. Поэтому для меня принять душ с утра, побриться, нанести приятный парфюм и так далее и выйти свежим и опрятным, неся себя миру в таком виде — это про снятие напряжения. У тебя просто нет причин быть раздражённым.
— А настроение ведь от этого улучшается?
— Конечно. Настроение после снятия напряжения не может не быть хорошим.
— Не кажется ли вам, что любовь/не любовь к себе очень сильно влияет на нашу ментальность?
— Не любовь/любовь к себе сильно влияет на человека. Человек, который любит себя, задаёт себе, в первую очередь, слишком много вопросов. Он не готов принять на веру всё, что ему говорят. Человек, который к себе относится как к нулю, себе такие вопросы не задаёт. Он мыслит в режиме: «А что изволите?» И неожиданным образом, это связано с нашей основной темой разговора. У человека, который себя уважает/любит, возникает запрос на что-то новое. Как на это реагировать — решает он сам. Но самое главное то, что у такого человека более сложный набор реакций, он сам более сложный, ему интересен мир. С таким человеком уже можно разговаривать на любые темы, в том числе и про уход за собой. С человеком, который чувствует себя нулём, разговаривать не о чем.
