“Я русский или белорус, кто я теперь? Мигрант? Мне это слово не нравится». – это сказал один из участников моего исследования «Психологические проблемы миграции». Исследование, мы провели при поддержке Free Russian Foundation, за что мы им и благодарны.
Не работает плеер? Возможно Spotify в данный момент не работает или недоступен в вашем регионе. Попробуйте послушать этот и другие наши подкасты на своих любимых платформах в дороге, в спортзале, на работе или во время отдыха:
Предлагаю вам послушать подкаст на тему того, как мужчины идентифицируют себя и как происходит кризис идентичности в миграции. Я бы назвал его: «Как сохранить себя в новом обществе».
Для мужчин этот вопрос часто становится важным, поскольку мужская социализация происходит через впитывание стереотипов. И, к сожалению или к счастью, мы много говорим о том, что в миграции идентичность теряется. Почему это происходит? Потому что в миграции мужчина буквально вынужден начинать свою жизнь с нуля. Если миграция не связана с профессиональной или социальной адаптацией, то это еще полбеды. Но если переезд был вынужденным из-за вопросов безопасности, тогда ситуация усложняется. Человеку приходится начинать жизнь заново.
Как показало мое исследование, около 60% мужчин переехали именно по соображениям безопасности. Это очень большая цифра. То есть эти люди не планировали уезжать и не ожидали, что им придется начинать всё с нуля.
Что включает в себя мужская идентичность? Это социальные роли, которые мы выполняем в жизни: профессии, семейные роли, культурные ожидания. Теперь давайте рассмотрим мужчину, эмигрировавшего по причинам безопасности. В первую очередь это профессия. Мужчине часто приходится искать новую профессию, плюс адаптироваться к новому языку и новым профессиональным ролям. И хорошо, если ему удается остаться в своей профессиональной сфере, но если нет, начинается новая профессиональная социализация.
Что касается семейной роли, я задавал вопрос в глубинных интервью: изменились ли социальные роли мужчины в семье после эмиграции? Ответы были парадоксальными. Для кого-то миграция оказала положительное влияние: мужчина, вырвавшись из привычного окружения, начал проводить больше времени с детьми и семьей. Один мужчина сказал, что ему хорошо в миграции, потому что, не имея работы, он больше заботился о своих детях и заново открыл для себя радость общения с ними. Он признался, что миграция благотворно повлияла на его отношения с детьми.
С другой стороны, я видел и другие примеры. Например, мужчина-айтишник взял на себя роль кормильца и начал работать сверхурочно, чтобы поддерживать тот уровень жизни, который был у него в Москве или Минске. Ему это давалось тяжело, и он терял роль отца и мужа, потому что стал уделять меньше времени семье. Даже в случае успешной релокации, когда человек не теряет работу, другие его роли могут пострадать. Например, когда мужчина становится единственным источником дохода, он находится в постоянном напряжении и пытается компенсировать это, игнорируя другие свои потребности.
Один интересный случай описала моя коллега. Она рассказала о девочке, которая наносила себе самоповреждения, чтобы привлечь внимание отца. Это говорит о том, что мужчины в миграции могут терять свою социальную роль в семье. Поэтому важно предложить мужчинам в миграции подумать о том, кто они были в семье до эмиграции и кто они стали после.
Как это измерить? Есть конкретные показатели. Например, насколько вы вовлечены в отцовство: сколько времени вы проводите с ребенком, а не сколько конфет покупаете. Если после эмиграции вы стали меньше времени проводить с ребенком, стоит обратить внимание на эту потерю роли. То же самое касается взаимодействия с женой. Очень интересный случай привела моя коллега, когда мужчина, начав зарабатывать больше или став единственным кормильцем, столкнулся с изменениями в своей семейной роли.
Мужчина начинает воспринимать свою жену больше как сексуальный объект, как дочь или как сестру. В результате он теряет свою социальную роль мужа. К сожалению, у меня нет точных цифр, но мы с коллегами пришли к выводу, что процент разводов среди мигрантов выше. Это происходит потому, что миграция по-разному влияет на мужчин и женщин, и они начинают по-разному воспринимать свои социальные роли в семье.
Социальная роль мужа может теряться и по другой причине: социализация мужчин и женщин в обществе происходит с разной скоростью. Если мыслить стереотипно, мужчина выходит на работу и старается заработать. Женщина же сталкивается с большим количеством бытовых проблем. Она ищет детский сад для детей, находит ближайшие магазины, узнает, где рынок, и решает другие повседневные вопросы. Это, безусловно, тяжело, и плохо, что эти задачи ложатся в основном на женщин. Но с другой стороны, именно эти проблемы помогают женщинам быстрее адаптироваться к новой жизни — они начинают знакомиться с людьми, решая вопросы. Мужчины, как правило, в этом не участвуют, и их адаптация происходит медленнее.
На каком-то этапе супруги могут прийти к странному выводу: один из партнеров уже адаптировался к новой жизни, а другой продолжает «жить в Минске». Получается, что они будто находятся в отношениях на расстоянии — один уже живет, например, в Литве или Польше, а другой остался в прошлом, в Минске. Этот дисбаланс может стать причиной напряженности в семье.
Например, одна женщина постоянно записывала мужа к врачам, взаимодействовала с госорганами и решала все бытовые вопросы. Он принципиально не учил язык страны, куда они переехали, что стало большой проблемой. Жена хотела видеть рядом с собой не только опору, но хотя бы самостоятельного человека, который может позаботиться о себе. В семейной терапии мы пришли к выводу, что лучшим решением для этой пары было отправить мужа на курсы иностранного языка.
Для мужчин понимание того, для чего им нужно адаптироваться, играет ключевую роль в сохранении идентичности. Нам бывает тяжело отпустить старые социальные роли, которые были в предыдущей стране. Например, мужчина не может пойти на курсы литовского, польского, грузинского или иврита просто потому, что не может принять факт, что он уже живет в новой стране. Его социальная роль уже не «белорус» или «украинец», а «мигрант» — мигрант, который по национальности белорус, русский и так далее.
Идентичность — это ответ на вопрос: «Кто ты?» Но в миграции ответить на этот вопрос становится гораздо сложнее. Важно понимать, что иногда в миграции можно временно «отложить» этот вопрос, чтобы сосредоточиться на решении первостепенных проблем. Но если задать этот вопрос себе в нужное время, когда часть проблем уже решена, это может стать большой поддержкой. Например, ответ: «Да, сейчас я мигрант. Да, я муж. Да, я отец. Да, у меня есть определенная социальная роль» — помогает сохранить самоуважение. Однако если постоянно задавать себе этот вопрос в неподходящее время или искать неправильные ответы, это может привести к психологическим проблемам, например, к депрессии.
Депрессия часто возникает, когда реальность не соответствует нашим ожиданиям. Поэтому важно осознать, какие социальные роли вы приняли в миграции, с какими трудностями столкнулись и не бояться обращаться за психологической помощью. Прежде чем идти к психологу, стоит найти сообщество людей, которые пережили похожий опыт. Общение с другими мигрантами, которые уже прошли через кризис идентичности, может помочь вам найти ответы на вопросы: «Как ты справился с этим кризисом? Как ты отвечаешь на вопрос: кто ты?»
Понимание того, что вы не одиноки в этой ситуации, может значительно облегчить решение других, более глобальных проблем и помочь вам жить дальше. Сравните: когда я говорю, что я белорус, не живя в Беларуси, это ничего мне не дает. Но если я говорю: «Да, я мигрант, который живет в Литве», это помогает мне двигаться дальше — учить язык, решать вопросы с жильем и так далее.
Понимание того, кто вы, — это не философский вопрос. Это практический вопрос, который помогает решать насущные проблемы. Поэтому желаю вам удачи в поиске ответов на вопрос: кто вы? Помните, что независимо от того, как вы сейчас отвечаете на этот вопрос, важно продолжать заботиться о себе и любить себя.