Тенденция к эмиграции из Беларуси (и России) представителей квир сообщества не снижается уже который год. Причин тому становится всё больше: от отсутствия законодательной базы для защиты ЛГБТК+ персон, маргинализация квир персон в обществе (иметь совместное имущество, иметь возможность посещения партнёра/ки в больнице и т.д.), до базовой гомофобии. Ко всему к этому добавляется ответственность за так называемую “пропаганду нетрадиционных отношений”. Кого-то это мотивирует на эмиграцию. Другие строят свои жизни в новых белорусских реалиях.
У тех, у кого возможности эмигрировать нет, ситуация внутри страны может фрустрировать и заставлять ещё больше замыкаться в себе. Нам бы не хотелось, чтобы представители квир сообщества, которые в данный момент живут в Беларуси, чувствовали себя одинокими и не услышанными. Мы хотим, чтобы голос изнутри страны звучал, пусть тихо, слышно не каждому, но звучал, показывая тем самым, что вы есть и ваш голос так же важен, как голос любого беларуса.
Doberman.media спросил у ЛГБТК+ беларусов, которые остались на родине, о том, что они чувствуют и как они могут охарактеризовать свою жизнь, что изменилось и как это влияет на квир сообщество внутри страны?
Отметим, что некоторые парни указали свои настоящие имена, но в целях безопасности по решению редакции Doberman.media имена в историях изменены или вовсе не называются.
Врач , 28 лет (недалеко от Минска)
“Люди думают, что если они назовут меня геем, то меня это как-то должно задеть?!”
“Недавно я отметил свои 28 лет. Живу я в маленьком городе около Минска. Я врач. Работаю практически всё время. Частично я творческий человек: 18 лет занимался танцами.
Как изменилась моя жизнь за последнее время?! Я бы сказал, что она стала более закрытой. Я не завожу новых знакомств, не участвую в каких-либо активностях. Только дом, работа, дом. Пара друзей на выходных 2-3 раза в месяц и всё.
Я бы не сказал, что именно в квир-жизни что-то поменялось. Поменялась вся жизнь. Жить(выживать) в этой стране стало очень тяжело. Я очень люблю свою профессию, поэтому взять и уехать без подготовки куда-то для меня сложно. Изменилось и то, что люди стали более закрыты. Власть пытается засунуть свой нос везде. Слава богу, лично для меня, пока это не особо ощутимо.
Не знаю, связано ли это с изменением моего возраста или с усилением политической напряженности в стране, но я стал чувствовать себя более ненужным, что ли.
Я думаю, что большинство умных, талантливых и современных людей чувствуют себя всё более ненужными…
В целом, я бы не сказал, что я был каким-то ярким представителем квир-культуры когда-либо. Я больше домашний человек. Я достаточно рано принял себя. И вся моя семья. Поэтому я как-то не выделял эту часть себя во что-то стороннее от моей повседневной жизни.
Сейчас я не знакомлюсь в принципе, если брать романтические или сексуальные отношения. Иногда кто-то попадается в Instagram. Приложениями для знакомств я не пользуюсь давно. У меня до 2023 года был Hornet, но я использовал его редко. После ситуации со знакомым в Гродно, когда с ним познакомился сотрудник милиции и после свидания посадил “на сутки” за решётку, я его удалил.
Именно как представитель квир сообщества, я не чувствую усугубления или какого-то давления. Больше это ощущаю как свободный человек, у которого другие взгляды на политическую жизнь в стране.
Есть люди, которые свои догадки о моей сексуальной ориентации, при ссоре, например, пытаются использовать как какой-то оскорбительный “аргумент”. Никогда не понимал этого. Я гей, достаточно открытый гей. Люди думают, что если они назовут меня геем, то меня это как-то должно задеть?!
Все самые близкие люди в моей жизни знают обо мне. Это мама, обе бабушки, 2 сестры, тётя, отец. Все мои близкие друзья знают, что я гей – это моя принципиальная позиция. Я открываюсь людям, с которыми хорошо общаюсь, на максимально раннем сроке. Если их что-то не устраивает, то самое время “пойти нахуй”, пока отсутствие общения с этим человеком не стало для меня чем-то важным.”
Саша, 29 лет (г.Минск)
“Лет 5 назад в Минске было больше парней и было проще с кем-то познакомится”
“Я Саша, мне 29 лет, я живу в Минске почти пол жизни. Вырос я в очень маленьком городе, где не принято быть геем и даже говорить об этом. Поэтому мне было тяжело принять себя до определенного возраста. Я ждал момента, когда оттуда можно будет уехать.
С переездом и потом с каждым годом мне становилось легче, комфортней и свободней, я знакомился с новыми людьми, благодаря чему, понял что быть геем это нормально. Повлияли еще и люди, с которыми я общался и дружил, а также коллеги. За столько лет в Минске, я ни разу не сталкивался с буллингом и гомофобией. Хотя, возможно, мне просто повезло с людьми.
Лет 5 назад в Минске было больше парней и было проще с кем-то познакомится. Многие уехали по разным причинам. Тем более, что геи всегда хотели, хотят и будут хотеть лучшей жизни. Конечно, после событий 2020-го года, ситуация обострилась и поэтому много парней двинулись туда, где свободней и безопасней.
В нынешней ситуации я бы не сказал, что чувствую себя ущемлённым. В моей жизни ничего не поменялось. Разве что уехали много знакомых и друзей.
Знакомиться я стал реже. Возможно, это связано с эмиграцией. Да и я как-то проще стал относиться к знакомствам. Уже не гонюсь за свиданиями и вечеринками. Хочется домашнего спокойствия и стабильности.
Давления я не чувствую. Нигде. На работе всегда все знали и сейчас знают.Так сложилось, что гетеро парни спокойно и уважительно относятся к этому. И это редко тема для обсуждения. Я разносторонняя личность, у меня есть интеллект, я могу поддержать любой разговор. Ну а если им интересно, они спрашивают, я даже могу рассказать что-то и откровенное. Иногда они в шоке от услышанного.
Каминг-аут я сделал некоторым близким друзьям, когда был еще подростком.
Родители не знают. Они живут далеко. Мы не так близки, но в хороших отношениях. Мне так проще.”
Официант, 25 лет (г.Минск)
“Город постепенно оживает, но всем понятно, что некоторые ситуации откинули его на лет 10 назад”
“Мне 25 лет , мой родной город – Минск, я работаю официантом.
Я не скрываю свою ориентацию, на работе все обо мне знают, так же, как мои друзья и моя мама. Моя жизнь за последнее время не сильно изменилась.
А вот Минск изменился после 2020-го года. Сильно. Много кто уехал, многие места закрылись. Город как будто умер. Те, кто остался, глубоко ностальгировали по прежним временам, а потом смирились с этим. Я люблю Минск, сам город, его улицы, это мой родной город. Может быть, эта любовь и помогла пережить его не лучшее время, не знаю. На данный момент становится чуть лучше, как будто солнце ярче и воздуха больше. Город постепенно оживает, но всем понятно, что некоторые ситуации откинули его на лет 10 назад.
Как представителя квир сообщества моя жизнь не изменилась. Я не хожу и не кричу кто я есть; то, какой я – моё личное дело.
Да, ты не можешь ходить на каблуках по городу и ярко красить лицо, если тебе это захочется. Но ты просто можешь жить и знакомиться с людьми. Мне достаточно этого. Знакомлюсь в приложении Hornet и Grindr, но там сейчас всё печально: на 70-80% интересных парней стало меньше.
Про себя я рассказал матери в 18 лет, она сказала, что все понимала, просто ждала от меня личного признания. Она мне и мама и близкий друг, мне с ней повезло.
На работе все знают, с этим всё очень спокойно и ровно, мои коллеги люди не узколобые. Я работаю официантом в премиальном сегменте, гости моего ресторана тоже знают про меня.
Думаю, есть разница: где ты и кто рядом с тобой. Если ты признаешься, что ты гей на Курасовщине, тебе, скорее всего, кто-то набьёт ебало. Но моё окружение это те люди, которых я выбрал сам, так что проблем с этим у меня нет.”
Инженер-программист, 33 года (г.Минск)
“Но всё же чувствуется, что много людей уехало и есть ощущение пустоты.”
“Я инженер-программист, живу в Минске, мне 33 года. За последнее время, не могу сказать, что для меня что-то сильно изменилось. Слышал, что закрылся минский гей-клуб (Burlesque, прим. metroboy.pro), но так как я туда не ходил, то мне, вроде как, всё равно. Есть не тематические бары, где можно познакомиться, но я тоже не любитель такого отдыха. Так что для меня ничего принципиально не поменялось. Разве что уход из страны Tinder означает минус одно приложение, где можно познакомиться.
Но всё же чувствуется, что много людей уехало и в городе есть ощущение пустоты.
Как представитель ЛГБТК+ сообщества, чувствую себя немного одиноким и беззащитным, но как и все вокруг, вне зависимости от ориентации.
Ощущается некоторое давление со стороны семьи и друзей (кто не знает о моей ориентации), мол, почему я ещё холост, ведь пора уже и т.д.
В данный момент я работаю над принятием себя, поэтому и каминг-аута я пока не совершал.”
Павел, 25 лет (г.Минск)
“Если кого-то задевает то, что другой человек счастлив – увы, здесь нечему завидовать.”
“Мне 25 лет, живу я в Минске уже 7 лет. Первые годы жизни в столице пугали: большое количество новых людей, постоянно кто-то находился рядом. Расстановка границ давалась с трудом, ведь никакого опыта здравого поведения в социуме, увы, не было, как и какой либо жизненной теории. Итог: жизнь-игра, в которой непонятно, кто есть я. С каждой новой компанией, с каждым приездом к семье, приходилось примерять кучу масок. Я не принимал себя и считал, что можно просто жить и не обращать на это внимание, однако так не вышло.
Окончательно завравшись, я начал потихоньку слушать себя, что мне нравится, и не задаваться вопросом почему. Так и началось моё знакомство с Hornet, Grindr и другими менее популярными платформами. Все это пугало и тянуло одновременно. Я бы окончательно запутался в себе, если бы не такая организация, как “Встреча”. Там я впервые увидел, что квир сообщество – это такие же люди, как и все. Позже, я нашёл друзей, с которыми комфортно, с которыми я могу обсудить всё то, что ранее не мог. Я впервые столкнулся с отсутствием акцента на теме, кто есть кто. Обычное общение без внимания на ориентацию. После этого мне захотелось больше понять и наконец принять себя.
Далее, на протяжении года, я прорабатывал свои проблемы с психологом, что дало невероятные результаты. Я уже был не тем, которым был раньше. Новый я, понимал чего он хочет, а чего нет, мог постоять за себя и не краснеть, ничего не бояться. Я рассказал своему близкому кругу, что мне нравятся парни и я хочу строить с ними отношения. Было страшно, но друзья на то и друзья, что их не должны пугать такие моменты. Некоторые люди отвернулись от меня, но это было нужно, чтобы понять, что это не была дружба. Мои люди остались со мной и были искренне рады, что я проделал такой путь, могу быть счастливым и не бояться никого. Всё воспринялось как что-то весьма обычное. Самое сложное было сказать родителям.
Сначала я решил рассказать маме, ведь у нас с ней были отношения теплее, чем с отцом. Мы ужинали, общались и я аккуратно заводил наш разговор в нужную мне тему. Мама напряглась, это был видно, и потом напрямую спросила: «Тебе нравятся парни?». Я ответил, что это было всегда, но я это скрывал, ведь ничего не знал и боялся. К моему сожалению, мои ожидания от вечера не оправдались. Каждый включал свою защиту, всё дошло до тотального непонимания. Мама восприняла всё как проблему и тут же начала мне советовать, что надо делать, не слыша меня. Какое-то время, после моего каминг-аута маме, мы даже не общались, были в чёрном списке друг у друга, бросались такими тяжёлыми фразами, как «ты мне больше не сын», «ты мне больше не мать» и так далее. Молчание длилось около двух недель. Мама первая вышла на контакт, мы начали разговаривать, подбирая слова, где-то уступать и относится понимающе друг к другу. У мамы было много вопросов, которые она аккуратно задавала и интересовалась. Она хотела это принять, но ей это не удавалось ввиду воспитания того времени.
Со временем, мы наладили и вернули наше общение. Договорились с уважением относиться друг к другу. Мы разные, но всё-таки родные люди.
Я понимал, что с отцом также нужно поговорить. Как-то случайно я и папа остались на даче одни. Слово за слово, мы коснулись темы гомосексуальных отношений, а затем папа также прямо спросил: «Ты гей?». Я ответил и папа потянулся за сигаретой. Мы очень долго разговаривали. Папа тогда спокойно сказал, что ему нужно время, чтобы об этом подумать. Спустя неделю он мне позвонил, сказал, что ему очень сложно, что он, наверное, не сможет это принять. Я ответил понимающе, сказав, что этого и не требую. Спустя ещё неделю-две он позвонил и сказал, что все это мелочи, я его сын, а это главное. Спросил все ли у меня хорошо. Потом как-то за разговором он поделился, что в молодости в одной его компании были парни нетрадиционной сексуальной ориентации. Папа знал их как хороших и классных людей. Поэтому он и не задавал мне столько вопросов, ведь когда-то он столкнулся с этим и узнал многое. Я думаю, что отец все-таки принял меня, у него нет желания меня переделать, он даже интересовался, есть ли у меня сейчас кто-то, просил познакомить с ним.
А на мой день рождения, в поздравлении сказал: «Будь счастлив, ты сам знаешь как ты будешь счастливым и с кем, ты мой сын, и я горжусь тем, что ты у меня есть!». Эти слова, конечно, приятно слышать. Я думаю с мамой мы всё же сможем обсуждать все темы, просто ей надо чуть больше времени, из-за полного отсутствия опыта в этом. Я знаю, что они мной гордятся и что они меня действительно любят.
Пройдя все это, теперь я могу здраво оценить весь предыдущий и последующий опыт общения и взаимодействия с квир-сообществом. Безусловно, в наши дни даже просто познакомиться уже стало проблемой. Hornet, Grindr – все это местами такая грязь, что нет никакого удовольствия от общения в этих приложениях. Конечно, есть люди, с которыми я познакомился в этих соцсетях давно и до сих пор поддерживаю связь. Это также принявшие себя люди. Но процент таких людей в данных сетях, к сожалению, ничтожно мал. Но как и у всего в этом мире, у Hornet и Grindr есть своя аудитория, со своими запросами и желаниями, которые не совпадают с моими. Tinder для меня казался лучшим местом для знакомств в виртуальном мире. Хотя гетеро-сторона Tinder со мной не соглашается. Tinder в мире квир людей не казался местом для поиска партнёра на ночь. Здесь у меня впервые происходили свидания, разговоры, общение. Встречи были классными с достаточно приятными людьми, которые искали себе человека для отношений, и не боялись услышать нет, если понимали, что по каким либо параметром мы не подходим друг другу. 15 февраля Tinder ушёлиз нашего региона и ситуация стала не очень.
Если опустить виртуальный мир и подумать об альтернативных вариантах знакомств, в Минске был гей-клуб Burlesque. Прийти и не познакомиться с кем-то было чем-то нереальным. Всегда присутствовали знакомства, общение, и я думаю, каждый получал то, ради чего приходил в этот клуб. Также проходили тематические ивенты и закрытые lgbtq+ вечеринки, где также можно было расслабиться и не бояться, конфиденциальность присутствовала, все было, как говорится, для своих. На таких вечеринках куда проще было познакомиться с кем либо. Но гей-баров/клубов больше нет, они закрыты. По каким причинам, остаётся лишь догадываться.
Остаётся старый добрый Instagram. По общим подпискам ты понимаешь, что парень наверняка гей. Подписка, лайки, реакции на истории, заметный минимальный интерес – вы уже общаетесь. В Instagram все как-то проще. Ты видишь человека, его фото.
Про обстановку в целом, мне сложно сказать. Мне кажется, что всё зависит от самого человека. Я окружил себя людьми, которые воспринимают меня как и остальных. Я не веду скрытую жизнь, я могу мило беседовать со своим парнем на людях, я при встрече могу обнять и поцеловать его. Какая мне разница, что на меня смотрит весь двор или вся улица? Если кого-то задевает то, что другой человек счастлив – увы, здесь нечему завидовать.”
Андрей, 26 лет (г.Пинск)
“Я думаю, что со временем будет только хуже.”
“Меня зовут Андрей, мне 26 лет, я живу и работаю в Пинске.
В последние несколько лет, моя жизнь изменилась в худшую сторону, всё больше запретов и ограничений со стороны государства. Я думаю, что со временем будет только хуже.
В новых реалиях, как представитель ЛГБТК+ сообщества я чувствую себя не очень комфортно. А в последнее время я почти не сплю и мало ем, много переживаю за своё будущее. Постоянно ощущаю на себе психологическое давление, не обязательно прямое, но оно есть.
Обычно я знакомлюсь в Hornet и Grindr, а до 15 февраля был Tinder. Становится меньше мест, где можно было бы заводить новые знакомства, раньше с этим было проще.
Расскажу про мой первый каминг-аут: когда я учился в колледже, я понравился своей одногруппнице, мне об этом сказала её подруга. Пришлось с ней поговорить и всё о себе рассказать. Сейчас мы с ней дружим.
Все мои друзья и подруги знают обо мне, но совершить полный каминг-аут я пока не решаюсь.”
От автора
Готовя этот материал, вспоминал беларускую колонну на варшавском прайде в 2023 году: не ожидал увидеть такое количества эмигрировавших квир беларусов на прайде. Удивило, что среди квир сообщества было много гетеро нормативных людей, с семьями и детьми, которые пришли, чтобы поддержать беларусское квир сообщество. Эта была та самая толерантность, в лучшем её смысле, которую нам необходимо культивировать и укреплять. Кто знает, возможно, такой прайд когда-то пройдет и в Беларуси.
